Пообщались с администрацией турбазы. Машину у них на территории можно оставить… за 50 руб. в сутки. Многоточие поставлено, потому что турфирма о плате за стоянку ни словом не обмолвилась.
Исполнительный директор вполне прилично говорил по-русски, расспросил о наших планах, сказал, что они не поощряют неорганизованный туризм, просил, в случае встречи с инспекторами на том берегу, не ссылаться на турбазу. Рассказал, что полуостров является заповедником, на нём нельзя разжигать костры. С неожиданной для азиата эмоциональностью говорил о том, каким священным для монголов является Хубсугул: "Мы даже помочиться себе не позволим, повернувшись лицом в сторону озера!" "Я недавно был у вас на Байкале, на Малом Море. Никогда не допущу, чтобы наши места стали превращать в такую же помойку!" Мы уверили его в нашем высоко-экологичном коллективном сознании и адекватном поведении. Предупредил он, также, и о том, что погода на Хубсугуле меняется мгновенно, безмятежный солнечный штиль может в считанные минуты смениться волной и непогодой. Нам неоднократно пришлось вспомнить эти слова во время похода.

Судоходства на Хубсугуле, практически, нет. Некогда ходил регулярный корабль с юга, сейчас не ходит. Кроме моторок и маленьких катерков с турбаз, случаются большие катера с юга, нанятые целевым образом туристами либо российскими учёными. На берегу в деревне мы видели большой корабль, явно непригодный к немедленному использованию. Позже мне сказали наши геологи, что это корабль Иркутского филиала Академии наук, когда-то на нём работали экспедиции. Примерно, при советской власти.

Вечером прогулялись вдоль берега. В село как раз возвращался скот с пастбищ. Поснимал экзотику - местную мясо-молочную продукцию. Кроме коров, здесь разводят сарлыков и хайнеков. Хайнеки - это нечто вроде монгольских яков. Вот такие мохнатые