20-го февраля весь день идём по Зун-Селенгинке.

Николай всё подсмеивался надо мной, что с позавчерашнего дня я иду, обвязав лыжи верёвками. Он называл их "трактора", и, соответственно, лыжников с верёвками - трактористами. Утверждалось, что возможные подъёмы и спуски при выходе на берег не столь круты, чтобы идти на тракторах. Правда, у самого на лыжи были приклеены камусы - куски шкуры, которые держат отдачу назад, позволяя катиться вперёд. У Григория Леонтьевича, например, были искусственные камусы, надевающиеся крепёжными петлями на лыжи, у Дмитрия, кажется, тоже что-то подобное. Студенты шли, когда на верёвках, когда без них, подначиваемые призывами руководства осваивать скольжение: "На тракторах бегать на лыжах никогда не научишься!".

Ладно, сегодня утром, после спуска от зимовья на реку, я снял верёвки.
Прошёл-прокатил недолго. Река покрыта снежными буграми, на которые приходится взбираться. Я застрял на первом же случае, когда надо было пройти в узкую щель между снежными валунами, в которой был подъём, но нельзя было поставить лыжу поперёк или ёлочкой. Просто нога катится назад без вариантов. Плюнул, навязал опять верёвки и не снимал их вплоть до "финишной прямой" на выходе.

Всякие признаки охотничьей лыжни иссякли, тропили весь день по очереди. Дмитрий начал тропить с рюкзаком, но в какой-то момент провалился в яму, сказал, что выползал на животе, скинув рюкзак. Во второй половине дня тропили, уже сняв рюкзаки и возвращаясь потом за ними.

Тропёжка по реке была для меня в новинку и вызвала определённые сложности. Река промёрзла частями, сверху снег, необходимо принимать решение о возможности и направлении дальнейшего продвижения буквально на каждом шагу. Поначалу это вгоняло меня в ступор, были случаи, когда я просто останавливался и не мог принять решение о следующем шаге. Тогда меня обгоняли Дима или Коля, находя нужный путь. Постепенно я почувствовал себя на реке поувереннее, везде нужен опыт.

На ночь стали в палатке. Сейчас началось дежурство моё с Дашей. Здесь дежурят по двое, с ужина по обед следующего дня включительно. Николай учил народ: после обеда котелки вымой, упакуй, вручи носящему (их нёс Витя), потом рапортуй: "Дежурство сдал!"

Отопление зимней палатки тоже не по привычному мне графику. В группе Горнова мы обычно разбивали ночь на равные интервалы по числу мужчин, и дежурили у печки всю ночь. Последним дежурит тот, чья очередь кашеварить на следующий день, он готовит завтрак и поднимает народ.
У Москвитина с палаткой поступают также как с зимовьём: протапливается с вечера, и ночь все спят. Во всяком случае, температуры этого похода это позволили. Располагаются головой к печи, ногами к стенке. С утра дежурные растапливают печь, и идут делать костёр и завтрак.