Мы с Андреем пошли на Жиму четвёртого августа. До этого там побывал Сергей, которому его богатое альпинистское прошлое диктовало идти в одиночку, без обременительного нетренированного попутчика. Он оказался совершенно прав, поскольку вернулся с успехом через 6 часов, успев за это время проверить несколько вершин Ижимея, прежде чем нашёл Жиму. Сказал, что сориентировался по форме вершины: не может быть святая вершина бурят сильно остроконечной - все их купола округлые. Вот так и угадал.
Я всё пытался дождаться полностью ясного дня, чтобы, раз уж лезешь в кои то веки в горы, была возможна сьёмка дальней перспективы. Но, как назло, туманные дни сменялись вообще дождливыми, близился срок нашего отьезда, пришлось идти в туман.

Далее мои сьёмки временно прекращаются. Подьём по гребням в конце концов прервался, пришлось свалиться в седловину, заполненную сплошным буреломом. То есть, НАСТОЯЩИМ буреломом. Насколько хватало видимости, громоздились друг на друга стволы деревьев, верхние из которых были расположены выше человеческого роста. Пролазить под стволами было невозможно из-за ветвей и нижних уровней, а перебираться через каждый ствол поверху означало бездарную растрату оставшихся сил и времени. Был вынужден последовать примеру Андрея: забравшись на верхние стволы, идти прямо по ним на высоте полутора-двух метров над землёй, перебираясь со ствола на ствол, придерживаясь за торчащие вверх ветви, либо просто балансируя на голых стволах. Откуда что взялось, даже не подозревал за собой таких способностей! Так и прошёл всю плоскотину до очередного склона.

Потом был опять затяжной крутой подьём, труднопроходимый скальный гребень, с которого пришлось свалиться вбок и продираться через заросли, и опять ползти наверх...

Дико хотелось пить. Я нёс в рюкзаке взятую с собой полуторалитровую бутылку с водой, и литровую бутылку взял Андрей. Планировали сварить чай на Жиме. С какого-то момента я начал "прикладываться к бутылочке". По чуть-чуть. Пару раз предлагал Андрею, он раз попил, второй отказался. Я и сам понимал, что пить нельзя, только хуже будет.
Где-то прошли по крохотному голубичнику. Останавливаться не позволяло время, но, пока шел через него, срывал и с наслаждением давил языком кисло-сладкие ягоды.
Раз Андрей предложил к рассасыванию большую таблетку. Сказал, что это витамин - какая-то кислота, название уже не помню, восстанавливающая мышцы. Таблетка кислила и на время сбила ощущение жажды. Когда преодолевали бурелом, попросил у него вторую таблетку. Дал, но предупредил, что больше двух таблеток в день принимать нельзя.
Опять достаю из рюкзака бутылку. Такие остановки явно участились. Только смочить горло. Ну, ладно, ма-аленький глоток. Ну, ещё пару и всё! Ч-чёрт, как быстро убывает вода, вроде, не пил особо...

Дыхание уже не восстанавливается. Идёшь ли, сидишь ли, полулёжишь ли на крутом склоне, уцепившись за куст, чтобы не начать сползать обратно, грудь работает как кузнечные меха, не останавливаясь. Повлиять на это ты уже не можешь: ты отдельно, твои лёгкие сами по себе.
После надствольной гимнастики ноги начали мелко дрожать. Вроде, идут. Вроде, поднимаются, упираются, толкают, перелазят. Но дрожат, заразы. Неужели устали? С чего бы это...
На подьёме по склону гребня, густо поросшему кустарником, почувствовал нарастающую боль в левой части грудины. Стенокардическая. Этого только не хватало. Пока редко, но бывало и раньше. Звоночки такие. Типа прощай молодость. Очень некстати оно сейчас, мне ж идти надо, отдыхать некогда! Сижу. Не стихает. Гоню шальные мысли о том, как глупо было бы спровоцировать себе инфаркт в месте, где даже вертолёту сесть некуда.
Где-то наверху Андрей кричит, что, по его прикидкам, мы уже близко к цели. Встаю. Ползу на голос.

Очередной хребтик выводит на пологий подьём по редкому лесу к скалистой вершине впереди. Иду почти прогулочным шагом, можно сказать, отдыхаю. Как мало надо человеку для радости.
Приближаясь к открытому пространству, слышу радостный торжествующий вопль: "Дошли! Пустил дедушка!" Она, родимая. Короткий острый гребень выводит на небольшую скальную вершинку с подобием альпинистского тура - шест, воткнутый в расщелину меж двух больших глыб.

Жима. У меня для восклицательного знака нет ни сил ни дыхания. Грудная клетка качает с частотой молотящего о рёбра сердца.
Буквально заставляю себя подняться до тура, снимаю рюкзак. Андрей, спустившись на ровное место, уже организует костёр.
Подходит и достаёт из рюкзака чайные принадлежности:
- Как, и это всё? - В моей полуторалитровке воды грамм триста от силы. - М-мда... думал, чаю напьёмся...
Развожу руками, сам был уверен, что донёс не менее половины. Видя, что я еле стою, машет рукой: - ладно, отдыхай, сварю сколько есть. У меня чай специальный, из Китая привезли по заказу, силы восстанавливает.

Оглядываюсь, пытаясь лечь.
Некуда. В небольших проплешинах между глыбами торчат острия мелких камней. Отыскиваю на склоне плешь максимального размера и ложусь, выгнувшись меж камнями. Всё, ребята, можно отрубиться...
Подходил явно обеспокоенный Андрей, пытался совершать какие-то пассы руками над моим лицом.
- Не надо, всё нормально, я сам. Ты пока треногу расставь наверху, и видеокамеру установи, пожалуйста.
Отошёл.

Мы дошли в 16.35. Безумный насос, качающий в меня воздух, угомонился только через час. В пол-шестого я смог встать, хлебнуть сваренного Андреем чая и приступить к сьёмке.
Вот отснятая круговая панорама. Склеилась она плохо, камера была наклонена вниз, поэтому пошло сильное трапециевидное искривление пространства от снимка к снимку, а посему художественной ценности в ней не ищите. Но рассмотреть место можно.

На обратный маршрут было два варианта: идти хребтами наискосок, примерно как и пришли, либо спуститься прямо вниз к Байкалу в расчёте на то, что будет возможность пройти на север до табора по-над берегом. Учитывая отсутствие воды и времени, решили рискнуть и свалиться по прямой. Ну, разумеется, совсем по прямой не позволил рельеф, но, всё равно, было куда полегче. Рюкзак на обратном пути нёс Андрей. На сьёмки я уже не останавливался, не поспевая за ним.
Буреломы удалось обойти, вышли на край распадка, идущего прямо до самой воды. Дно распадка занимали плотно расположенные разнокалиберные валуны, грозящие всяческими неприятностями, поэтому мы держались края, постепенно, всё же, несколько сваливаясь в направлении центра.

В нескольких местах при крутом угле наклона были длинные оползни из мелкой каменной крошки с интрузиями крупных валунов, которые так и норовили устроить обвал у меня под ногами. Лёгкий на ногу Андрей преодолевал их едва не бегом, я же счёл наиболее эффективным для себя катиться по крошке на корточках и, частично, на пятой точке. К чести моих синтетических трико и моему удивлению, они лишь слегка забахромились, но уцелели. Кроссовки за эту милую экскурсию потрепались капитально, своё отжили.

Спуск занял у меня часа два. Каплю чая, которую предусмотрительный Андрей не дал мне выдуть наверху, мы давно допили, внизу зримо шумел Байкал, рот, глотка, всё тело горели огнём. Раздетый по пояс, я глотал ветер, пил его, купался в нём, стараясь не думать о воде.
С какого-то момента поговорка "видит око, да зуб неймёт" овеществилась до безобразия.
Андрей опередил меня минут на двадцать. Когда я спустился в устье распадка и вышел на берег крохотной уютной бухточки Ижимея, он уже искупался и, одеваясь, беседовал с молодыми ребятами, оказавшимися там. Я ходом скинул одежду и, не раздумывая, вбежал в ледяную воду. Описывать ощущения не берусь. Да уже и не вспомню их до состояния адекватности. Просто дикий кайф.