|
Если Вы, мой читатель, проживаете в сельской местности, либо связаны
с путешествиями, работой с животными и птицами и т.п., Вам не понять
ощущения обычного горожанина, раз в году, в отпуске, оказавшегося на
природе.
Все прелести роскошных фильмов из серии "Живая природа", телепередач
"В мире животных" и им подобных есть ничто по сравнению с
ситуацией, когда ты видишь вживую рядом или, хотя бы, через оптику,
братьев наших меньших в естественной среде обитания.
Про цапель я услышал от моих спутников после первой части нашего перехода
на байдарках, когда мы стояли в Балдаково.
- Вот и цапли летят,- сказал Сергей, прикрывая глаза от солнца.
Я взглянул вверх и увидел несколько длинных чёрточек, быстро удаляющихся
в сторону моря. Это были серые цапли Ardea cinerea.
- Эх, заснять бы их на видео!
- Ну, успеешь ещё, они здесь часто летают.
- Так надо ж ещё успеть камеру включить. Да ещё бы и телеобъектив прикрутить.
У моей видеокамеры Panasonic NV GX-7 оптическое увеличение всего в 10
раз, а установка дополнительного объектива умножала увеличение вдвое.
- Ну, успевай как-нибудь. Мы тебя будем предупреждать, кто первый увидит.
Где там!
Пару раз, при чьём-либо возгласе "Цапли летят!", я бросался
к видеокамере, но, естественно, ловил объективом уже удаляющиеся точки.
Когда, вернувшись в очередной раз из лесу в лагерь, я услышал: "Саша,
тут без тебя опять цапли пролетали!", стало очевидным, что эта
тема заняла роль перманентного фона нашего похода.
- Ничего,- утешил меня Валерий,- Они ведь сюда с Тонкого мыса прилетают,
там на болоте их гнездовья. На Тонком их и снимешь.
По прибытии на мыс Тонкий, вонзающийся иглой в Байкал с востока на
запад, мы стали на южном побережье мыса.
Первая наша экскурсия была к егерьскому домику, стоящему на берегу залива
по другую, северную сторону Тонкого. К нему вела тропа, пересекающая
мыс и, затем, идущая краем леса вдоль берега.
Углубившись по тропе в лес, мы остановились, наткнувшись на длинные
перья, разлетевшиеся небольшим кружком. Рядом с тропой, не сразу различимая
среди травы и коричневых хвойных проплешин, лежала она.
Холмик серо-белых перьев, тонкая неестественно подвёрнутая шея, изящный
длинный клюв... Разорванная грудь, покрытая кишащими рыжими муравьями.
При взгляде на то, что совсем недавно было дивным созданием природы,
сжималось сердце.
Что произошло здесь, осталось непонятым. В принципе, по всему этому
побережью бродили медведи, - мы не раз натыкались на их характерные
кучки в лесу. Но если это медведь, почему не сьел? Да и что, вообще,
было делать цапле среди леса, на удалении от берега и болота?
Если это жертва воздушного боя, то с кем?
Впоследствии мы видели здесь коршуна, но он мелковат, и вряд ли нападёт
на цаплю. Как-то коршун кружил прямо над тем местом побережья, где мы
стояли лагерем. А по берегу и мелководью в эти дни постоянно бродили
чайки,- прикормились на выбрасываемые нами рыбьи потроха. На наших глазах
несколько чаек поднимаются в воздух и с криками начинают нападать на
коршуна. Соперника гонят прочь из территориальной зоны, которую считают
своей. Так что бы Вы думали? Хищник развернулся и скрылся за лесом,-
не та весовая категория.
Я поднял с земли сухую ветку и вытолкал останки цапли подальше от тропы,
с глаз долой под корягу. Когда мы дошли до егерьского домика, обнаружилось,
что видеокамера моя уже не включается, последний аккумулятор приказал
долго жить.
- Во-он там, дальше по берегу, видишь, горельник,- сказал Сергей,- там
большое болото, в нём и находятся гнездовья цапель. Оттуда они вылетают
рано утром, туда и возвращаются на ночь.
- Цветы запоздалые,- ответил я,- снимать-то уже нечем. Только так поглядеть.
- Ничего, аккумуляторы частично восстанавливаются, полежит денёк, проверишь.
Действительно, на следующий день индикатор камеры показал минимальный
заряд. Я решил не тратить его ни на что иное, сберечь к моменту встречи
с цаплями.
Их родное болото я разглядел, когда мы отправились под предводительством
Валерия побродить в соседнем с болотом леске, поискать грибы. После
подьема от берега на заросший лесом склон уровень земли резко падал,-
горельник находился в низине. Всюду, сколько хватало видимости с вершины
холма, торчали чёрные вершины, ни на одной не было видно гнёзд. В промежутках
меж деревьями кочковатую поверхность покрывали кустарник и поваленные
обгорелые стволы.
- Ну, и куда здесь полезешь,- разочарованно сказал я Валерию,- Совершенно
не очевидно, что дойду до гнёзд, только ноги ломать.
- А тебе и не надо туда,- ответил он,- Всё равно цапли находятся там
только ночью. Попробуй укараулить их на берегу. Они часто бывают у берега
в промежутке от егерьского домика до мыса. Причем, только с утра, а
потом улетают в другие места.
На
следующее утро, прикрутив заранее камеру к треноге и установив на
неё телеобьектив, я взял это хозяйство под мышку и, полный радужного
предвкушения, отправился по тропе к егерьскому домику. На подходе,
едва только я приблизился к выходу на открытое место, раздалось
хлопанье крыльев, и из-за баньки, стоящей на самом берегу, взмыла
большая птица, удаляясь в сторону моря. Цапля!
Включать камеру было бесполезно, сделав несколько шагов и выйдя
на открытое место, я проследил взглядом её полёт.
|
|
 |
Набрав
высоту, цапля описала большой полукруг и, вернулась к берегу, но
уже далеко в начале залива, в районе выхода мыса. Там, выдаваясь
над окружающими деревьями, стояла высокая сосна с повисшей отломанной
верхушкой, образующей треугольник со стволом.
Туда, на вершину этого треугольничка, и опустилась цапля, застыв
крохотной вертикальной палочкой с неразличимыми деталями.
Я спустился на берег и побрёл в направлении мыса, проваливаясь в
песок и обходя валуны. Но не успел я пройти и половину расстояния,
как птица снялась с места и исчезла в южном направлении. Как знать,
быть может, отправилась за Балдаково, туда, где мы видели цапель
в начале. |
Второй утренний поход натуралиста я предпринял со всеми мерами предосторожности.
При подходе к егерьскому домику я замедлил шаг и, крадучись, выглянул
из-за крайних деревьев. Берег был залит яркими лучами солнца, уже вставшего
над лесом, слабые волны, набегающие на прибрежный песок, отбрасывали разноцветные
искорки. Никого не было. Я вышел из леса и спустился к берегу. Спрячусь
в баньке, вдруг, цапля прилетит. Тишина и покой, убаюкивающее жужжание
шмелей, мерный плеск прибоя... Хорошо!
Продремав с часок, я решил, что сегодня кино уже не состоится, и выбрался
наружу. Поднимаясь с песка к началу лесной тропы, бросил взгляд вдоль
берега к мысу. На приметной сосне, тонкой палочкой от вершины треугольника,
опять сидела цапля. Ну, надо же, какой излюбленный насест! Нет уж, голубушка,
отсюда я к тебе не потащусь, путь длинный, место открытое, всё равно улетишь.
Я решил сделать ход конём - подойти в начало залива к той сосне по северному
берегу Тонкого мыса, обогнув его по контуру, начиная с нашей, южной стороны.
Весьма вероятно, что по периметру мыса есть ещё местечки, привлекающие
цапель.
Следущим утром я отправился по берегу обходить мыс. Ближе к торцевой
части меня поджидал сюрприз в виде громадных обкатанных валунов, усыпавших
берег. Карабкаться через них, рискуя вывихнуть ногу или разбить видеокамеру,
мало удовольствия. Пришлось зайти в лес, оставаясь, впрочем, достаточно
близко к морю, чтобы видеть в просветы береговую часть.
Ну, никто, конечно, на тех булыгах меня не поджидал. Зато явственно
обозначились следы пребывания медведей - примятые и ободранные кое-где
кусты голубичника, да кучки на звериных тропах, исчеркавших довольно
плотно лесную часть суши. Жить стало веселее. Я поразмышлял, что было
бы предпочтительнее,- наткнуться на медведя и попытаться заснять его,
или не натыкаться. К консенсусу не пришёл.
Несколько раз попадались крепкие мясистые подберёзовики. Никакую ёмкость,
конечно, я с собой не взял, складывал грибы в карманы штормовки.
Миновав торец мыса Тонкий и пройдя лесом уже вдоль его северного берега
немного назад, к материку, я выбрал проплешину в зарослях и осторожно
выглянул на берег. Начало залива и сосна со сломанной верхушкой были
прекрасно видны. Цапель не было ни внизу, ни на верху. Что ж, установив
треногу с камерой так, чтобы быть прикрытым деревьями и одновременно
иметь возможность съёмки, я решил покараулить удачу.
| Прождав
какое-то время, я прогулялся вглубь леса, поискал грибы. Когда карманы
были забиты доверху, вернулся к штативу. У берега прямо передо мной
перепархивала с камня на камень маленькая птичка с длинным клювиком.
Кулик. Хм-м... тоже экзотика! Вот уж материализация поговорки про
синицу и журавля... Включил камеру и с пол-минуты снимал, как он
вертит головой, стоя на прибрежном камне, видимо, что-то выискивая
в воде. |
|
Хотел заснять полёт, даже крикнул чего-то, чтоб спугнуть, но птичка
оказалась нахальной, осталась где стояла, как ни в чём ни бывало. Сьёмку
остановил,- авось ещё и на цаплю хватит. На душе повеселело,- всё-таки,
не зря сюда добирался.
Бесплодно потоптавшись на этом месте ещё немного, собрал манатки и
пошёл по берегу в направлении егерьского домика. Проверю, уж, для порядка,
всё равно на тропу выбираться. Не успел я пройти и половину расстояния,
как откуда-то из-за валуна метрах в трёхстах от меня взлетела цапля.
Вот ведь досада!
Я вскинул камеру, одновременно включив запись, и, перемещая рычажок
трансфокатора, лихорадочно стал ловить обьективом вожделенный предмет
сьёмки...
 |
Эх, поздно! Двадцатикратное увеличение позволило едва различить
на синем фоне неба тёмное пятнышко работающего крыла с белой горизонталью
под ним, образованной вытянутыми в полёте шеей и ногами.
|
Птица описала дугу в воздухе над водой и вернулась к суше немного дальше
по берегу, залетев в лес. Я запомнил дерево, на которое она села, и
решил подкрасться поближе.
- Ракурс не ахти,- размышлял я, отводя руками ветки и перешагивая через
коряги,- Снимать придётся снизу вверх меж ветвей, но, может, просвет
удачно попадётся. Доберусь, там видно будет.
Я крался по лесу неслышный и невесомый, как Великий Чингачгук, не моргая
Соколиным глазом, не стуча сердцем, не дыша грудью, не хрустя сучком,
не скрипя суставом. Когда я приблизился вплотную к тому месту, где,
по моим представлениям, сидела и ждала меня цапля, и поднял глаза вверх,
то увидел пустые вершины деревьев. Когда она успела улететь, осталось
загадкой. Чертыхаясь, стараясь не подавить содержимое раздутых карманов,
я выбрался из чащи на тропу и пошёл восвояси. Вроде как, по грибы прогулялся.
Ещё раз или два после этого я ходил на этот залив, выходя из леса к
берегу в разных местах, надеясь на удачу. Но цаплю больше не встретил.
Её любимая сосна была пуста.
Спутники мои, относясь с пониманием к моему желанию, тем не менее, начали
посмеиваться на эту тему. Обмен фразами:
- Где Саша?
- Ну, как где? Ловит цаплю! - стал почти дежурной шуткой в нашей компании.
 |
Я сдался. Это выразилось в том, что я сделал камерой пару фотографий
красивых местечек побережья: крохотное уютное болотце в окружении
пышного ковра высокой зелёной травы с песчаной дюной на заднем
плане, и тихую разливистую речушку, раздвинувшую пески в стремлении
воссоединиться с морем.
На третье
фото заряда уже не хватило, после чего видеокамера была убрана
и забыта.
|
 |
Я оставил поисково-художественную деятельность и присоединился к своим
спутникам в их повседневных занятиях - рыбалка, сбор грибов и ягод (на
Тонком мысу и в его окрестностях находятся роскошные голубичники, кроме
того, там растёт экзотическая северная ягода шикша), купанья-загоранья
и т.п.
Настало время нашего отьезда.
В намеченный на отьезд день задул Култук. Байкал покрылся белыми барашками,
означавшими невозможность выхода на байдарках. Нам пришлось задержаться
ещё на сутки.
Аккумулятор мой в очередной раз отлежался и задышал. Решено было истратить
подарок судьбы на съёмку сердитого моря и участников похода на его фоне.
Сказано-сделано.
 |
|
 |
Коварный аккумулятор после этого всё ещё продолжал показывать наличие
заряда. Поэтому на следующее утро, когда ветер ослаб, и мы начали сворачивать
лагерь, я решил сбегать последний раз, чем чёрт не шутит, на северный
залив. Так, без особой надежды, просто попрощаться с местом, кинуть
последний взгляд перед отбытием. Тем не менее, взял с собой не только
камеру, но и Валерин бинокль, с помощью которого он высматривал с байдарки
поплавки сетей на воде.
 |
Пройдя по тропе часть расстояния от лагеря до егерьского домика,
я свернул на боковое ответвление тропы, выходящее к берегу где-то
посередине между домиком и мысом.
Выйдя на край
лесной полосы, не спускаясь на берег, я прислонил штатив с камерой
к дереву и стал просматривать через бинокль оба направления береговой
линии.
Справа, вплоть
до баньки, берег был пуст. Слева тоже. Установив максимальное
увеличение, я обозрел приметную сосну со сломанной верхушкой,
деревья окрест и всю северную линию мыса. Пусто.
|
Уже
опуская бинокль, я провел взглядом по прибрежным камням, поросшим
пучками осоки. Что-то необычное приковало мой взор... вертикальная
чёрточка, выше травы, кажется, растёт прямо из камня... Шевельнулась!
Резко застучавшее сердце отдалось гулом в ушах. Направил бинокль...
Точно, она! Далеко, ч-чёрт..., но близко я уже делал попытки, спугну
ведь, ладно, сниму хоть отсюда, двадцатикратное увеличение должно
дать внятное изображение.
Расставил треногу-включил-навёл-увеличил. Есть! Цапля стояла, почти
не шевелясь, смотрела в морскую даль, будто ждала кого-то.
|
|
Эх, мелко... А, ну, поближе подойду, теперь можно.
Выключаю камеру, штатив на плечо и в лес. Аккуратно, лавируя меж деревьями,
перелезая через коряги... тропа-зараза в сторону уходит, приходится
продираться... та-ак, похоже, подошел достаточно близко, теперь в полуприседе
к крайнему дереву на обрывчике... стоит птичка, не шелохнётся! Нет,
ближе не надо, оптика достанет, теперь я тебя, милая, во весь кадр,
в полный рост...
Прижавшись к стволу, чтобы слиться с ним в линию, установил штатив.
Включил.
Ожидаемого жужжания механизма подвода головки не слышно. Высветился
мигающий красный значок перечёркнутого крестом аккумулятора. Погас.
Камера мертва. КАК, ИМЕННО СЕЙЧАС?!!! Снимаю аккумулятор, грею в ладонях,
тру, дышу на него жаром истерзанной души, в памяти проносятся все предыдущие
включения, все небрежно истраченные часы-минуты-секунды съёмки...
Бесполезно.
Разглядываю цаплю. Вот она, серенькая, беленькая, чёрненькая, тоненькая,
хорошенькая, клювастенькая...
Не таясь, выхожу на открытое место. Цапля, слегка поведя головой, не
спеша взмывает в воздух. Лети, птичка, мы больше не встретимся с тобой!
Я
шёл обратно душевно опустошённый, потрясённый подлянкой, которую
уготовила мне судьба, кляня свою нетерпеливость, своё неверие в
удачу.
По дороге мне попался медведь, не успевший убраться с моего пути.
С досады я выбил ему клык. Левый верхний.
Прости меня, зверик, я не хотел, так вышло!
|
|
Александр
Резницкий, май, 2005
|
